Читать книгу - "Свинцовый вердикт [= Пуля для адвоката ] - Майкл Коннелли"

— Мм, двое мужчин. Лежат на брезенте, обернутые в проволочную сетку.

— К какой расе принадлежат эти лежащие на брезенте мужчины?

— К черной.

— Вы когда-нибудь раньше видели эти фотографии, мистер Торранс?

Винсент встал, собираясь возразить, но это была попытка остановить рукой летящую пулю. Судья строгим тоном приказал ему сесть. Вызвал в свидетели лжеца, получи часть того, что ему причитается.

— Мистер Торранс, видели вы эти фотографии раньше?

— Нет, сэр, до этого дня не видел.

— Вы согласитесь с тем, что эти снимки изображают описанное вами ранее? Что это тела двоих убитых чернокожих мужчин?

— Ну, вроде так, но раньше я их не видел.

— Вы в этом уверены?

— Такого я не забыл бы.

— Вы сказали, что мистер Вудсон признался вам в убийстве двоих чернокожих мужчин, однако здесь его судят за убийство двоих белых. Вы не готовы согласиться с тем, что из этого следует только одно: ни в чем он вам не признавался?

— Нет, он признался. Сказал, что убил тех двоих.

Я повернулся к судье:

— Ваша честь, возможно, настало самое подходящее время для того, чтобы прокуратура предъявила своему свидетелю обвинение в даче ложных показаний.

Это был театральный жест, предназначенный исключительно для присяжных. Я ожидал, что смогу продолжить допрос Торранса и выпотрошить его клинком, скованным из его же собственной лжи. Однако Винсент встал и попросил судью объявить перерыв, который позволит ему посовещаться с защитником.

И это сказало мне следующее: я только что спас Барнетту Вудсону жизнь.

— Защита возражений не имеет, — сообщил я судье.

Присяжные покинули свои места, я возвратился к столу защиты, возле которого судебный пристав уже защелкивал наручники на запястьях обвиняемого, чтобы отвести его в камеру временного содержания.

— Этот малый — лживый мешок с дерьмом, — прошептал мне Вудсон. — Никаких черных я не убивал. Они белые были.

Мне оставалось только надеяться, что пристав его не услышал.

— Умолкни, ладно? — прошептал я. — И когда в следующий раз увидишь в кутузке этот мешок с дерьмом, пожми ему руку. Если бы не его вранье, прокурор добился бы для тебя смертного приговора, а о сделке с ним ты мог бы забыть.

— А я, может, никакой сделки теперь и не хочу. Слушай, друг, они же вызвали в свидетели полного брехуна. Мы можем выиграть, Хэллер. Не соглашайся на сделку.

— Не жадничай, Барнетт. Скоро я вернусь к тебе с новостями.

Пристав увел его за стальную дверь. Зал суда опустел. Остались только мы с Винсентом.

— Итак, — сказал я.

— Прежде всего, — произнес Винсент, — я хочу, чтобы ты понял: о том, что Торранс врет, я не знал.

— Конечно.

— Я же не стал бы вот так гробить собственное дело.

Я помахал ладонью:

— Не волнуйся, Джерри. Я тебе еще на досудебном разбирательстве сказал: этот мерзавец видел документы, которые мой клиент держал в своей камере.

— Хэллер, с ним работал один из наших лучших следователей, и он сказал мне, что Торранс не умеет читать.

— Джерри, я человек разумный. И обычно стараюсь ладить с окружной прокуратурой. Но сейчас я предупреждаю тебя честно. После перерыва я выпотрошу его, а тебе придется просто сидеть и наблюдать за этим. Я вытрясу из него душу, и, когда я с ним покончу, в дураках окажется не только он. Присяжные решат так: либо ты знал, что он врет, либо оказался слишком тупым, чтобы понять это.

Винсент спокойно выровнял стопку своих папок. И негромко сказал:

— Я не хочу, чтобы ты продолжал перекрестный допрос.

— Хорошо. Тогда поставим на этом крест и сделай мне предложение, которое я смогу…

— Я не буду требовать смертного приговора. От двадцати пяти до пожизненного.

— Не пойдет. Последнее, что сказал мне Вудсон, когда его уводили отсюда, — он хочет сыграть ва-банк. Максимум, на что я соглашусь, — пятнадцать лет. И думаю, у меня это выгорит.

— Если я потребую такой срок для человека, совершившего два хладнокровных убийства, меня просто отправят на улицу, наркоторговцев на живца ловить. Самое большее — двадцать пять с возможностью досрочного освобождения. Для человека, вот так убившего двоих юнцов, совсем не плохо.

Я попытался понять что-нибудь по его лицу. Да, похоже, ничего лучшего он предложить не может, и для Барнетта Вудсона, после того что он натворил, подобная сделка отнюдь не худший вариант.

— Не знаю, — сказал я. — По-моему, он решил рискнуть.

— Ты должен образумить его, Хэллер. Меньшего срока я предложить не могу, а если ты продолжишь перекрестный, моей карьере в управлении окружного прокурора придет конец.

Вот тут я заколебался:

— Постой-ка. Ты о чем говоришь, Джерри? О том, что я должен убирать грязь, которую ты развел?

— Я говорю о том, что для человека, который виновен, как сам грех, это очень хорошее предложение. Ты же умеешь творить чудеса, Мик. Уговори его. Мы оба знаем, что долго ты в государственной защите не проработаешь. Рано или поздно ты выйдешь в большой мир, и тогда я смогу тебе пригодиться.

Я просто смотрел на него. Он только что предложил мне обмен любезностями. Сейчас я помогу ему, потом, когда-нибудь, он поможет мне, а в итоге Барнетт Вудсон просидит пару лишних лет в тюряге.

— Ему повезет, если он протянет там пять лет, а уж о двадцати я и не говорю, — сказал Винсент. — Какая ему разница? Другое дело — мы с тобой. Мы идем в гору, Микки. И можем помочь друг другу.

Я задумчиво кивнул. Винсент был всего на пару лет старше меня, однако пытался вести себя как некий седовласый мудрец.

— Дело в том, Джерри, что, если я приму твое предложение, я больше не смогу смотреть в глаза ни одному своему клиенту.

Я встал, собрал папки. Я намеревался пойти к Барнетту Вудсону и предложить ему рискнуть, а там будь что будет.

— Увидимся после перерыва, — сказал я. И вышел из зала суда.